Один вопрос: как? И что сейчас с Артёмкой? Где Ксюша…

Довести до конца одолевшую меня вереницу полубезумных мыслей, я не успела. Потому что после короткого стука дверь отворилась. И в комнату вплыла девушка. Едва глянув поначалу, я тут же вперилась в неё неподвижно и поняла, что вообще перестала что-либо понимать.

Незнакомка выглядела, как служанка: простое, до щиколоток, серо-голубое платье с пуговицами по лифу — под самое горло. В руках поднос с серебристой посудой. Чёрные с явственным красноватым отливом волосы девушки собраны в пучок на макушке. Но на голове её по обе стороны от аккуратного пробора красовались небольшие изогнутые рожки. А лицо явно не принадлежало человеку: слишком резкие, выступающие скулы, под ними впалые щёки. Узкий подбородок и неожиданно — красивые полные губы. А таких глаз в привычной мне природе и вовсе не могло существовать: огненно-оранжевые в тёмно-красной кайме. Да и кожа девицы заметно отдавала в красноту. Что странно: её внешность в целом не отталкивала, но стоило приняться разглядывать каждую черту, и на руках волоски вставали дыбом.

— Доброе утро! — выпалила я, не зная на самом деле, утро ли сейчас.

Кажется, уже ближе ко дню, но своим глазам с каждым мигом я доверяла всё меньше и меньше. Служанка посмотрела на меня чуть растерянно, присела в скомканном реверансе, но ни слова не сказала в ответ. Прошествовала к столу и оставила на нём поднос.

— Скажите, где я? Пожалуйста. Что случилось?

Неведомым образом мне удалось отбросить в сторону мысли о собственном сумасшествии. Или о том, что я попала в какую-то клинику для людей с отклонениями в генах. Но девушка помахала перед собой руками, выражая, похоже, отрицание. И вдруг произнесла что-то на совершенно незнакомом мне языке. Боже, что происходит? Я, конечно, не полиглот, но европейские языки друг от друга отличить способна, как и восточные. А тут полнейшая неразборчивая чушь.

Девушка виновато изогнула брови и развела руками, а после указала на поднос, где стоял вполне привычный заварник, человеческие чашки и несколько низких вазочек под крышками. После явно неудачного разговора, девушка тут же поспешила от меня прочь, как от прокажённой.

Когда за ней закрылась дверь, я замерла, пытаясь понять, что это сейчас было. Здравый смысл подсказывал, что такие существа нереальны, но я ведь видела её своими глазами! И поднос на столе подсказывал, что кто-то в комнате всё-таки был. Он выглядел таким обычным и настоящим. К тому же пить очень хотелось, потому я осторожно, словно под полом тут текла лава, встала и для начала всё же дошла до двери. Проверила: заперта. Вот это уже нехорошо.

Что ж, вряд ли у меня найдутся силы её выломать, ключа поблизости нигде не видно, а потому придётся просто дождаться того, кто мне хоть что-то объяснит.

Я вернулась к столу, решив, что перекусить вовсе не будет лишним. На запах и вкус чай оказался вполне привычным, травяным и, кажется, слегка бодрящим, потому что всего через пару глотков мысли прояснились и в голове завертелись пути решения ситуации, в которой я оказалась. Но скоро пришлось признать, что знания мои о ней слишком малы, чтобы вообще что-либо решать. Потому я подошла к окну и просто огляделась. Это и правда был замок: каменная кладка, внизу вымощенная массивной плиткой площадка с уходящими от неё в стороны лучами тропинок, что терялись в густом, буйно цветущем саду. Похоже, тут разгар весны или лета, а значит, я где-то в другом полушарии — как минимум. Дальше, за высокой гранитной стеной — только непроглядный лес, который застилал всё вокруг кудрявыми кронами, словно густо натыканная капуста брокколи. И всё те же ужасающе прекрасные горы вдалеке. Удивительно.

Отпивая понемногу чай из довольно солидной по размерам чашки, я то и дело прикасалась к ткани сорочки: надо бы найти свою одежду. Она ведь должна быть где-то здесь?

Обыскав всю комнату и заглянув в каждый шкаф и сундук, которых здесь оказалось целых три штуки, я поняла, что эта сорочка — пока единственный доступный мне наряд. И правда ведь, словно в клинике какой оказалась.

Больше ничего обыск предоставленных мне покоев не дал. Чай оказался выпит, чудесные печенья с какими-то цукатами, которые обнаружились под одной из крышечек в вазочке — съедены. И мои идеи насчёт того, что делать дальше, иссякли.

Но как будто кто-то только и ждал, пока я окажусь в окончательном и бесповоротном тупике: за дверью раздались уверенные шаги и тихие голоса. Один из них женский, другой — явно заискивающий — мужской. Я, ожидая, когда же уже кто-то зайдёт и объяснит мне, в чём дело, присела в кресло у окна, прямо-таки поражаясь своей невозмутимости. Да смысл сейчас психовать? Никто, кажется, пока ничем мне не вредит. Даже чаем не отравили.

Тихо брякнул ключ в замочной скважине, и в комнату прошествовала высокая суховатая женщина такого строгого и ухоженного вида, что ей позавидовала бы моя начальница Инесса — та ещё повёрнутая на своей внешности стерва. К счастью, незнакомка выглядела вполне по-человечески, что, впрочем, заставило меня усомниться в том, что служанка мне всё же не померещилась.

Серебристо-серого цвета шёлковое платье подчёркивало благородную бледность кожи женщины, белые — но не седые — волосы ниспадали мягкими, идеально уложенными волнами на слегка костлявые плечи. И когда я присмотрелась к ней внимательнее, всё же поняла, что в её облике есть нечто нечеловеческое: поразительно синие глаза, цвет и и сияние которых вряд ли можно было бы списать на линзы. Как у белых ходоков в “Игре престолов”. Внутри снова заворочалось ледяное беспокойство. И всё же, куда меня угораздило вляпаться?

Женщина, ещё не произнеся и слова, прошествовала дальше в покои, а за ней показался уже не столь царственный мужчина лет сорока с хвостиком. Такой компактный и насыщенный по сравнению с дамой, которую сопровождал, будто нарисованный густой чёрной краской. Невысокий, крепкий, темноволосый с быстрым внимательным взглядом, который мгновенно оценил меня всю с головы до ног, едва коснувшись.

— Добрый день, лэни, — вежливо кивнул он.

Вот, он говорит на человеческом языке! Какое дикое облегчение. Я даже на месте подпрыгнула: а ведь уже испугалась, что снова придётся слушать абракадабру и гадать, что она означает.

— Здравствуйте! — я разулыбалась, кажется, как умалишённая. — Будьте добры, объясните мне, где я оказалась и что произошло? Мне нужно к сыну…

Величественная женщина нахмурилась — ну точь-в-точь, как приснопамятная Инесса — и степенно опустилась в кресло напротив. А мужчина встал за её спиной. Ей богу, я не удивилась бы, если бы он присел у её ног, как собачонка.

— Не торопитесь, дорогая, — произнесла она. От её голоса можно было уши застудить. — И, прошу вас, не удивляйтесь тому, что здесь увидите. Вам придётся привыкать.

И её тон мне очень не понравился. Как будто моего мнения, в общем-то, спрашивать не собирались. Всё это начинало походить на банальное похищение. Но с какой целью? Родителей моих в живых уже не осталось. Другие родственники жили так далеко, что я даже и не помнила толком, где. Значит, потребовать выкуп не с кого. Не с Ксюши же. И не с бывшего мужа, с которым мы и сохранили мирные отношения, но всё равно разошлись в разные стороны. У него теперь своя жизнь.

— Я постараюсь, — ответила, слегка поразмыслив. — Но, знаете, чтобы оградить меня от шока, не стоило присылать такую… своеобразную служанку.

— Это как раз было проверкой. На вашу… устойчивость, — усмехнулась женщина. — И вы её прошли.

“Ага, чуть не свихнулась на месте”, — мысленно проворчала я. Но вслух это говорить не стала. Пусть считают меня крепким орешком, которому рогатые женщины вообще не в новинку. Пф.

— Может, вы всё же… — решила я было надавить.

— Меня зовут Йерне. Йерне шан-Хэги. Но вы можете называть меня просто по имени. Без условностей. Потому что все вокруг должны думать, будто мы с вами давно знакомы и между нами вполне тёплые отношения, — она помолчала немного, давая мне переварить информацию.